Констанс О`Бэньон - Рыцарь Золотого Сокола
— Не знаю, вправе ли я была тебе об этом говорить, так что лучше всего забудь мои слова.
Но в голове у Джилли роилось столько вопросов, что она снова устремила на матушку Магдалину умоляющий взор.
— Джилли, я не знаю, кто ты и откуда, и мне нечего добавить к тому, что уже сказано. Надеюсь, что ты всегда будешь держаться с достоинством и сумеешь с наилучшей стороны показать своему покровителю — кем бы он ни оказался — преимущества своего воспитания и образования.
Страх перед таким непонятным будущим нахлынул на Джилли, и она опять опустилась на колени.
— Матушка Магдалина, благословите меня! Настоятельница встала со стула и возложила руку на склоненную голову девушки.
— Благословляю тебя, дитя мое, и пусть Господь всемогущий поможет тебе преодолеть твои слабости и наставит на путь истинный. Молись, и Он научит тебя быть скромнее в помыслах и тверже в деяниях твоих.
Джилли поднялась с колен и заглянула в глаза матушки Магдалины, надеясь увидеть в них хоть проблеск жалости по поводу отъезда воспитанницы — но такой необходимой ей душевной поддержки она не нашла.
Настоятельница проводила ее до двери.
— Ступай, надо собираться в дорогу. В Солсбери тебя отвезет Хэмфри, наш садовник. Завтра перед рассветом ты уже должна стоять у ворот, совершенно готовая в дорогу, чтобы ему не пришлось тебя ждать. Прощай же, дочь моя.
Больше как будто говорить было не о чем, и Джилли медленно отправилась по коридору к своей келье. Что это за таинственный покровитель, о котором говорила матушка Магдалина? Как странно до сих пор она даже не догадывалась, что ее существование вообще кого-то интересует. Внезапно ее охватило волнение в Англии она, вероятно, узнает хоть что-нибудь о своем прошлом!.. Но тут же сердце ее тревожно забилось. Может, ей лучше вовсе ничего не знать? Одно явно — надежные стены монастыря больше не защищают ее.
Войдя в келью, девушка нашла у себя на постели кожаную дорожную сумку и принялась аккуратно складывать в нее свои скудные пожитки. Потом она долго стояла на коленях возле своего узкого ложа и молилась. Завтра для нее начиналось неведомое.
Ей было страшно.
На другое утро, когда они с садовником встретились у ворот, погода стояла хмурая. Да и у Джилли на душе было пасмурно. Сэр Хэмфри, напротив, казался бодрым и оживленным.
Он подсадил ее в седло, и девушка в последний раз оглянулась на монастырь быть может, матушка Магдалина захочет попрощаться с ней или кто-нибудь из сестер выйдет пожелать ей доброго пути. Ведь она провела здесь четырнадцать лет. Никто не появился. Все правильно, вздохнула Джилли, сестрам негоже отвлекаться от утренних молитв.
Она еще ниже опустила голову, пряча лицо, чтобы садовник не заметил, как ей тоскливо и горько. Наконец, тронув поводья, она обернулась.
— Я готова.
Выехав из монастырских ворот, они двинулись по дороге в сторону дальних холмов.
Спустя две недели пути они наконец добрались до маленькой деревушки на берегу Эйвона. Сразу за ней на фоне неба вырисовывался величественный силуэт серого замка.
— Это и есть замок Солсбери?
— Да, госпожа Джилли.
— Какой он неприветливый на вид, даже зловещий. — Девушку заранее обуревали предчувствия, что в Англии ее не ждет ничего хорошего.
— Вас тут встретят тепло, — заверил ее сэр Хэмфри.
— Кто встретит — мой таинственный покровитель?
— Скоро сами увидите, — уклончиво ответил он.
Сэр Хэмфри направил лошадь по дороге, ведущей в сторону замка, и Джилли последовала за ним. Они миновали деревню, в которой им не встретился один человек, переехали по деревянному мосту через ров и остановились перед закрытыми воротами.
— Кто там внизу? — прокричал стражник со стены.
— Здесь девушка, она приехала на службу в замок, — отвечал сэр Хэмфри.
— Про девушку нам, известно, но на службу берут только ее одну. Ты кто такой?
— Я ее сопровождаю.
Стражник окинул взглядом нехитрый наряд Джилли и кивнул.
— Девушка пусть проезжает, а тебе в замке делать нечего.
Джилли хотела что-то возразить, но сэр Хэмфри ободряюще улыбнулся ей.
— Ступайте без страха, в замке вас ждут друзья.
— Но… я не хочу с вами расставаться, — пробормотала она сквозь слезы.
Сэр Хэмфри печально смотрел на нее, и сердце его разрывалось на части.
— Вы же видите, я не могу сейчас остаться с вами, госпожа Джилли. Но мы еще обязательно встретимся, обещаю вам.
Стражник приказал сэру Хэмфри удалиться от ворот, и, когда он это сделал, ворота распахнулись, пропуская девушку. Джилли въехала во двор, все время оглядываясь на своего спутника, который так внезапно ее покинул. Когда створки ворот захлопнулись у нее за спиной, она почувствовала себя совершенно одинокой и глубоко несчастной.
Стражник, коренастый человек с неулыбчивым лицом, велел ей спешиться и показал дорогу к черному ходу.
Устало бредя по грязноватой тропинке и сжимая в руке сумку со своими пожитками, Джилли совсем пала духом.
На кухне ее встретила женщина, очевидно, предупрежденная об ее приходе.
— Вы, верно, будете Джилли?
— Да, госпожа.
— А я миссис Филберн, домоправительница. Пожалуйста, следуйте за мной.
— Я буду работать на кухне? — спросила Джилли, оглядывая медные котлы, в которых что-то булькало, и хлопотавших вокруг кухарок. Над котлами плыл кисловатый запах недопеченного хлеба.
— Н-не думаю, — миссис Филберн окинула Джилли слегка озадаченным взглядом.
Выйдя через другую дверь, домоправительница повела девушку через многочисленные помещения замка. Джилли в жизни не приходилось видеть такого великолепия: все комнаты были просторные, с высокими сводами, очень богато обставленные. Их было столько, что она скоро сбилась со счета. Наконец они добрались до небольшой, сравнительно с другими комнатами, гостиной.
— Обождите здесь, госпожа скоро выйдет к вам. — Сказав так, домоправительница удалилась.
Уже начало темнеть, и на стенах дрожали круги света от нескольких свечей. Джилли ждала с замиранием сердца. Озираясь, она невольно сравнивала пышное убранство этой комнаты с привычной убогостью монашеских келий. Здесь стены были увешаны старинными гобеленами, на каменном полу тут и там лежали пестрые ковры. Какая роскошь! Присмотревшись, Джилли решила, что эта гостиная принадлежит скорее женщине, нежели мужчине. Значит, ее опекает не покровитель, а покровительница?.. Такая мысль до сих пор не приходила ей в голову.
Дверь отворилась, и на пороге показалась женщина с осанкой столь величественной, что в ней с первой минуты ощущались сила и значительность. Складки ее голубого шелкового платья шелестели при каждом движении, белое головное покрывало было увенчано золотой короной тончайшей работы.
